Хрустальная певица [= Певцы Кристаллов] - Энн Маккефри

Перед послеобеденной летной практикой она захотела принять лучевую ванну, но вместо того позвонила Ремболу: его компания могла оказаться хорошим болеутоляющим для ее сильнейшего разочарования. Ожидая его ответа, она быстро приняла душ, а потом ходила по комнате и удивлялась, куда, к дьяволу, запропастился Рембол. Ее обеденное время почти закончилось, а она еще не ела. Она быстро заказала по блоку питания белковую еду и глотала горячий суп, добавив обожженные губы к списку своих огорчений, а затем спустилась в ангар.

Теперь не только Килашандра пользовалась учебными санями, поэтому она не опоздала. Она знала, что полет занимает только час, но этот час, проведенный на яростном ветру, да к тому же ночью, держал ее в противоестественной настороженности, казался бесконечным, заставляя ее пожалеть, что она приняла бесполезный душ вместо лучевой ванны. Она была довольна, что избежала нескольких «аварий» и без задержки вышла из саней. Она нахально помахала полетному, сидевшему в будке над санями, и прошла мимо следующей практикантки, Джезри.

— Он чокнутый, — сказала Джезри. — Позавчера он три раза «убил» меня.

— Убил, или спас?

— Жаргончик Гильдии, не так ли? — мрачно ответила Джезри.

Килашандра наблюдала, как девушка вошла в сани, и задумалась. Ее еще ни разу не «убивали». Не пойти ли в комнату с дисплеями, последить за «полетом» Джезри? В комнате никого не было, Килашандра следила, как Джезри «взлетает» и почувствовала, что кто-то стоит в дверях. Она повернулась и увидела гильдмастера.

— Как я понял, вы искали меня, — сказал он.

— Вы же на Шанкиле! Трег сказал мне утром.

— Был. А теперь я здесь. Вы уже закончили свои послеобеденные упражнения?

— По-моему, они скоро прикончат меня.

Он посторонился, показывая, чтобы она прошла перед ним.

— Суровость тренировки может показаться чрезмерной, но реальный мах-шторм куда более жесток, чем мы можем имитировать, — сказал он, поворачивая влево, и коснулся ее локтя, указывая дорогу. — Мы готовим вас к самому худшему, что может случиться. Мах-шторм не даст вам второго шанса, и мы стараемся, чтобы у вас был хотя бы один.

— Я по горло сыта этими распоряжениями.

— А вы запомните их. — Его тон был исключительно сух.

Килашандра думала, что лифт остановится на этаже певцов, но он неожиданно пошел вверх, и она от усталости покачнулась. Ланжеки поддержал ее за локоть.

— Следующий северный шторм — это Пассовер? — спросила она, чтобы начать разговор, потому что прикосновение Ланжеки вызвало странный трепет в ее руке. Его появление в комнате дисплеев и так уже взволновало ее. Она искоса украдкой взглянула на него, но его лицо было повернуто в профиль. Губы были расслаблены, а выражение лица не давало никакого намека на его мысли.

— Да, через восемь недель ваш первый Пассовер.

Лифт остановился, панели раздвинулись. Она вошла с Ланжеки в маленький холл. Он повернул вправо, и открылась третья дверь. Большая комната явно служила кабинетом. Стены были покрыты комплексной системой компьютеров. Центр комнаты занимали несколько удобных кресел перед девятью экранами, передающими метеосхемы с планетных погодных устройств и с трех лунных.

— Да, через восемь недель, — сказала Килашандра, глубоко вздохнув, — и если я не выберусь в Ряды за это время, судя по всему, пройдет еще много недель…

Смех Ланжеки перебил ее.

— Сядьте. — Он указал на стоящие рядом кресла.

Пораженная тем, что мастер Седьмой Гильдии смеется, и рассерженная, что не способна проронить ни слова, Килашандра неуклюже плюхнулась в указанное кресло. Ее самоуверенность исчезла. Она услышала знакомое звяканье стаканов и подняла глаза. Ланжеки протягивал один ей.

— Я тоже люблю ярранское пиво. Я родом с той планеты и очень благодарен скартинцу, что он напомнил мне о пиве.

Чтобы не выдать своего смущения, Килашандра сделала большой глоток пива. Ланжеки знал очень многое о классе 895.

— Да, мы должны послать вас в Ряды. Если кто и может отыскать заявку Киборгена, то это, скорей всего, вы.

Она непонимающе уставилась на него. Стакан выскользнул из ее пальцев, и она была благодарна Ланжеки, что он отвернулся от нее, пока поднимал стакан и ставил его на стол.

— Самонадеянность в певце, может быть, и добродетель, Килашандра Ри, но не позволяйте ей овладеть вами до конца. Остальные, между прочим, далеко не глупы и могут сделать такие же выводы, — намекнул он.

— Я и не позволяю. Поэтому я и хочу попасть в Ряды как можно скорее. — Она вдруг нахмурилась. — А вы откуда знаете? Никто не следил за мной в тот вечер. Только вы и Интор знали, что я реагировала на кристаллы Киборгена.

Он долгим взглядом посмотрел на нее: она решила, что это жалость, опустила глаза и сжала пальцы в кулак. Ей хотелось ударить его, или резко вскочить, или вообще позволить себе выкинуть какой-нибудь фортель, чтобы избавиться от обуревавшего ее унижения.

Ланжеки устроился напротив нее и стал разгибать ее пальцы по одному.

— Вы играли на фортепьяно и на лютне, верно? — сказал он, легко ощупывая кончиками пальцев крепкие мускулы ее руки, недостаток перемычек между пальцами, гибкие суставы и загрубевшие кончики. Если бы он не был гильдмастером, Килашандра наслаждалась бы этой полулаской.

Она пробормотала «да», так как не могла молчать, как рыба. Она вздохнула с облегчением, когда он откинулся в кресле и медленно допил свое пиво.

— Никто не следил за вами. И только Интор и я знали о вашей чувствительности к черному кристаллу Киборгена. Мало кто оценивает значение Милки-перехода и видит только одно, что вам каким-то образом удалось избежать дискомфорта, которому они все подвергались.

— Поэтому Антона и пожелала мне удачи.

Ланжеки улыбнулся и кивнул.

— Выходит, это и дало мне возможность так легко определить черный кристалл? И, значит, у Киборгена тоже был Милки?

— Совершенно верно.

— Но, тем не менее, это не спасло ему жизнь?

— На этот раз — нет, — сказал он тихо и включил дисплей, где появился хронологический список. Имя Киборгена значилось в первой трети. — Как я говорил вам, симбионт тоже старится, и это ограничивает его помощь старому и изношенному телу.

Выходит, Киборгену было двести лет? Он не выглядел таким старым! — воскликнула пораженная Килашандра. Она лишь мельком видела лицо пострадавшего певца, но никогда бы не дала ему столько лет. И внезапно осознала, что это сообщение расстроило ее меньше, чем невозможность ехать в Ряды.

— К счастью, человек нашей профессии не замечает течения времени до тех пор, пока какое-нибудь событие не покажет ему, почем фунт лиха.